Необычный характер Александра I особенно интересен потому, что он один из самых важных персонажей в истории XIX века. Вся его политика была достаточно четкой и продуманной. Аристократ и либерал, одновременно загадочный и известный, он казался своим современникам тайной, которую каждый разгадывает по своему представлению. Наполеон считал его «изобретательным византийцем» , северным Тальма, актёром, который способен играть любую заметную роль. Известно даже, что Александра I при дворе называли «Загадочный Сфинкс» . Высокий, стройный, красивый молодой человек с белокурыми волосами и голубыми глазами. Свободно владел тремя европейскими языками. Имел прекрасное воспитание и блестящее образование.
Другой элемент характера Александра I сформировался 23 марта 1801, когда он взошёл на престол после убийства его отца: загадочная меланхолия, готовая в любой момент перейти в экстравагантное поведение. В начале эта черта характера никак не проявлялась — молодой, эмоциональный, впечатлительный, одновременно благожелательный и эгоистичный, Александр с самого начала решил сыграть великую роль на мировой сцене и с юношеским усердием принялся за реализацию своих политических идеалов. Временно оставляя при должности старых министров, которые сбросили императора Павла I, один из первых его указов назначил т. н. негласный комитет с ироничным названием «Comité du salut public» (отсылает к французскому революционному «Комитету общественного спасения») , состоящий из молодых и полных энтузиазма друзей: Виктор Кочубей, Николай Новосильцев, Павел Строганов и Адам Чарторыйский. Этот комитет должен был разработать схему внутренних реформ. Важно заметить, что либерал Михаил Сперанский стал одним из самых близких советников царя и составил множество проектов реформ. Их цели, основанные на их восхищении английскими установлениями, намного превосходили возможности того времени и даже после того как их возвели в ранги министров лишь малая доля их программ была реализована. Россия не была готова к свободе, и Александр, последователь революционно настроенного Лагарпа, считал себя «счастливой случайностью» на престоле царей. Он говорил с сожалением о «состоянии варварства, в котором находилась страна из-за крепостного строя».