Ожидая паром, они оба легли в тень от берегового обрыва и долго молча смотрели на быстрые и мутные волны Кубани у их ног. (2) Ленька задремал, а дед Архип, чувствуя тупую давящую боль в груди, не мог уснуть. (3) Он то и дело сдержанно кашлял и поглядывая на внука, прикрывал рот рукой. (4) Уже настала ночь, взошла луна, и ее молочно-серебристый свет, обливая ровное степное пространство, сделал его как бы уже, чем оно было днем, уже и еще пустынней, грустнее. (5) Издалека, со степи слитой с небом вздымались тучи и тихо плыли над ней, закрывая луну и бросая на землю густые тени. (6) Раздираемое молниями небо дрожало, дрожала и степь, то вся вспыхивая синим огнем, то погружаясь в холодный, тяжелый и тесный мрак, странно суживавший ее. (7) Полил дождь и его капли, блестя как сталь при блеске молний, скрыли собой приветно мигавшие огоньки станицы. (8) Ленька замирал от ужаса, холода и какого-то тоскливого чувства вины, рожденного криком деда. (9) Он ставил перед собою широко раскрытые глаза и, боясь моргнуть ими, даже и тогда, когда капли воды стекая с его вымоченной дождем головы попадали в них, прислушивался к голосу деда, тонувшему в море могучих звуков. (10) «Дедушка!.. Пойдем!..» – взвизгнул он ткнув свою голову в колени деда. (11) Дед склонился над ним, обняв его своими руками, тонкими и костлявыми, крепко прижал к себе и, тиская его, вдруг взвыл сильно и пронзительно, как волк схваченный капканом. (12) Доведенный этим воем чуть не до сумасшествия Ленька вырвался от него, вскочил на ноги и стрелой помчался куда-то вперед, широко раскрыв глаза, ослепляемый молниями, падая, вставая и уходя все глубже в тьму, которая то исчезала от синего блеска молнии, то снова плотно охватывала обезумевшего от страха мальчика. (13) А дождь, падая, шумел так холодно, монотонно и тоскливо.