Стоило крестьянину отвязать лодку, как Левка начал грести, а я - править. Плыли мы через Оку-реку, в то время как постепенно смеркалось: вот месяц взошел на небосвод, окрашивая в белый цвет своими лучами поднимавшуюся росу, что двигалась по воде так нехотя, словно отдираясь от нее. Левка, похоже, находившийся в восторге от всего этого зрелища, из раза в раз мочил свою голову водой, после чего встряхивал мокрые волосы, которые так и норовили падать на глаза.
- Эй, Сенька, хорошо хоть? - поинтересовался он, на что я ему довольно кивнул.
Лёве так ловко удавалось справляться со своей задачей, что можно было также заметить то, что она ему нравится.
Рассекая волны веслами, наша лодка тихо скользила по поверхности воды, а мертвая тишина невольно клонила в сон. Приехать нам удалось лишь поздно ночью, я отправился домой, а Лёвка - обратно.